Пресса о страховании, страховых компаниях и страховом рынке

Анализ теоретических и практических проблем агрострахования в России

Финансы, 30 июня 1998 г.

Специфические особенности и парадоксы страхования урожая

4279 просмотров

В июле 1997 г. Государственная Дума приняла Закон РФ “О государственном регулировании агропромышленного производства”, который, однако, до сих пор не вступил в действие. Ст. 16 Закона формулирует основные принципы государственного регулирования страхования в сфере агропромышленного производства.

Даже беглое знакомство с декларированными принципами указанного документа неизбежно наводит на мысль о попытках использовать старую систему страхования урожаев, которая долгое время эксплуатировалась в условиях монополии Госстраха СССР. Эта система с ее принципами в новых условиях страхования приводит к громадному увеличению сумм платежей страхователей и сопровождается не меньшим увеличением сумм страховой ответственности. Именно эту систему невозможно реализовать на практике без государственной финансовой подпитки в виде 50%-ной страховой субсидии в части оплаты страховых платежей и государственного вмешательства в осуществление страховой технологии в виде требования перестрахования рисков и организации Федерального сельскохозяйственного резерва. Совершенно очевидно, что и необходимость в государственных агентах вызвана колоссальными размерами средств, которые должны будут вращаться в АПК и которые нельзя оставлять без особого государственного надзора и контроля.
Однако так ли необходима эта старая система страхования? Насколько применимы ее принципы в новых условиях свободного страхового рынка? До сих пор детального и подробного анализа ее эффективности с этой точки зрения сделано не было, за исключением нескольких небольших работ конца 80-х годов, когда еще о развитии страхового рынка в России речи не велось . Наши исследования показывают, что старая технология страхования урожая (1968-1991 гг.) очень редко являлась предметом научного анализа. Большинство публикаций по этой теме, в том числе и в журнале “Финансы”, за более чем двадцатилетний период существования обязательной государственной формы данного вида страхования носило в основном характер комментариев к инструкциям по его проведению. Объект страхования, характеристика страхового риска, актуарные исследования, статистика важнейших показателей страхового процесса никогда не были предметом научного обсуждения или дискуссий. Так что у современных российских страховщиков остались в распоряжении только старые инструкции и методики.
Особенно тяжело обстоит дело со статистикой для изучения страхового риска. Парадоксальным является тот факт, что в статистическом сборнике “Народное хозяйство СССР” не было даже раздела по страхованию. Более или менее полные данные по статистике страхования можно получить лишь в статистическом сборнике “Государственное страхование в СССР 1991 г.: Юбилейный статистический сборник” . Весьма отрывочные данные по страхованию урожая содержатся в другом сборнике: “Финансы Российской Федерации в 1992 году” . Подобное положение требует хотя бы ретроспективного анализа эффективности страховой работы в этой области. Но особенно необходима аналитическая работа в части методологии, поскольку именно ее выводы должны быть научным фундаментом для законодательных инициатив, направленных на регулирование страховых отношений в АПК.
***
В соответствии со ст. 942 ч. 1 ГК РФ в договоре страхования должно быть достигнуто соглашение прежде всего об объекте страхования.
В страховой теории объект страхования рассматривается в широком и узком смысле. Объектом страхования в широком смысле являются не противоречащие законодательству РФ имущественные интересы страхователя, связанные с владением и распоряжением неким имуществом. Определение объекта страхования в узком смысле предполагает указание на конкретный вид имущества, которым владеет и распоряжается страхователь и которое обеспечивается страховой защитой. Именно по поводу этого имущества между страхователем и страховщиком и должно быть достигнуто соглашение при заключении договора имущественного страхования.
Известно, что при обязательном государственном страховании урожая объектом страхования выступал его валовый сбор. Таким образом, в момент оформления страховых правоотношений страхователь еще не имел имущества, которым он мог бы владеть, пользоваться и распоряжаться. Валовый сбор урожая представлял собой некую имущественную абстракцию, страховую защиту которой обеспечивала страховая организация — Госстрах СССР. Однако логично, когда при замене обязательной формы страхования на добровольную изменяется и объект страхования. Им становятся посевы сельскохозяйственных культур. Это изменение нашло отражение и в названии нормативных документов, регулирующих реализацию данного вида страхования. Полное название условий страхования звучало так: “Условия страхования посевов сельхозкультур с компенсацией сельскохозяйственным товаропроизводителям 25 процентов страховых платежей за счет средств федерального бюджета”. Но это изменение преследовало отнюдь не цель придания объекту страхования материально-вещественного воплощения. Цель состояла в ограничении ответственности страховщика только стадией созревания урожая, в отличие от прежней страховой технологии, которая включала в себя стадии созревания, уборки и обеспечения страховой защиты собранного урожая уже в качестве основных фондов сельскохозяйственного предприятия. Иными словами, старая технология была непрерывной от момента посева сельскохозяйственной культуры до момента перевода уже собранного урожая в категорию основных фондов. Различались эти стадии тем, что при страховании посевов ущерб урожая возмещался в размере 70% от его стоимости (на момент окончания обязательной формы страхования), а при страховании урожая в составе основных фондов возмещение ущерба составляло 100% его стоимости по балансу . Закон 1997 г. “О государственном регулировании агропромышленного производства”, скорее всего, закрепляет это разделение стадий существования урожая, поскольку о страховании сельскохозяйственной продукции после уборки ее с поля речи пока не идет.
Однако изменение объекта страхования в середине 90-х годов не привело к изменению оценки его стоимости. С этой точки зрения для специалистов ситуация до сих пор остается парадоксальной. Ведь реальный имущественный объект, посевы, оценивается по старой методике оценки валового сбора урожая, когда среднегодовая урожайность за предыдущие пять лет последовательно умножается на посевные площади и прогнозную цену сельхозкультуры. Эта парадоксальная ситуация приводит к методологическим противоречиям, поскольку либо неверно определен объект страхования и им продолжает оставаться валовый сбор урожая, либо необходимо изменять методику оценки посевов. Реальной стоимостью посевов могут быть денежные затраты сельского товаропроизводителя, которые он произвел в процессе посевных работ и будет производить в будущем на выращивание урожая вплоть до начала его уборки. Эти затраты могут стать объектом самостоятельного вида страхования, отличающегося в принципе от методики страхования урожая, которая использовалась до сих пор. В то же время, с точки зрения имущественных признаков, посевы не представляют собой того вида конкретного имущества, которое могло бы приниматься на страхование. Причиной этого является постоянная изменчивость их имущественных характеристик. Однако и урожай невозможно брать на страхование без учета характеристик посевов, поскольку именно посевы, и только они, их изменяющиеся характеристики могут служить основанием для определения параметров страхового риска.
По нашему мнению, при разработке основных методических и методологических основ страхования в растениеводстве необходимо прежде всего разграничить понятия “урожай” и “посевы”, поскольку это прямо связано с определением понятия страхового события (случая), которое также является существенным условием договора страхования. До сих пор в методологические принципы страхования урожая данное терминологическое разграничение не включалось, что во многом обусловило неточность и даже противоречивость применяемых до сих пор методик расчета ущерба, а следовательно, и страхового возмещения.
На наш взгляд, под посевами сельскохозяйственных культур следует понимать такое состояние последних, когда они находятся на поле в процессе роста и развития. Этот процесс, называемый органогенезом, включает в себя ряд этапов или фаз, следующих один за другим в строго определенном порядке. Именно этапы органогенеза биологически обусловливают основные закономерности формирования урожая разных культур. Поэтому посевами обычно называют сельскохозяйственную культуру “на корню”, т.е. имеющую биологическую связь с землей. Урожаем можно назвать результат органогенеза, когда созревшая культура убирается с полей и теряет эту биологическую связь. Биологическая же связь сельскохозяйственной культуры с землей и представляет собой основной признак, отличающий посевы от урожая.
Приняв данный терминологический стандарт, нетрудно обнаружить, что для посевов и для урожая не может быть тождественных страховых событий. Страховым событием в теории страхования называется “потенциаль¬но возможное причинение ущерба объекту страхования”. Оно тесно связано с понятием страхового случая, поскольку страховой случай есть реализация на практике гипотетического страхового события. Основным признаком страхового события, которое ставит его в число существенных условий договора страхования, является то, что оно выражает потенциальную возможность выплаты страхового возмещения, а страховой случай — необходимость такой выплаты. С этой точки зрения засуха, град, наводнение, вымерзание, выпревание и тому подобные явления могут считаться страховыми событиями (страховыми случаями). Однако все указанные страховые события (страховые случаи) могут быть причинами ущерба не урожая, но посевов. Если бы страховались затраты сельскохозяйственных товаропроизводителей на посевные работы, то гибель или повреждение посевов в результате природных катаклизмов могли бы рассматриваться в качестве страховых случаев. При реализации данного вида страхования логично было бы выплачивать страховое возмещение сразу же после наступления страхового случая, тем самым возмещая расходы крестьянина на посевные работы. Однако при страховании урожая речь идет о возмещении совершенно иных потерь. Эти потери связаны с невозможностью собрать сельским товаропроизводителем некоторую часть урожая, поскольку она просто не уродилась. Следует особо отметить, что при повреждении посевов страховое возмещение никогда не выплачивалось — ни в период обязательного государственного, ни в период добровольного страхования. В крайнем случае сельскохозяйственные предприятия до 1991 г. получали от органов Госстраха СССР финансовые ресурсы на подсев или пересев погибшей либо поврежденной культуры, и эти суммы впоследствии исключались из суммы страхового возмещения. Необходимость же выплаты страхового возмещения ставилась в прямую зависимость от объема собранного урожая. Если этот объем был ниже уровня, взятого на страхование, то рассчитывался ущерб. И этим ущербом был недород. Следовательно, для урожая, в отличие от посевов, страховым случаем является не неблагоприятная погодная обстановка в засухами, градом, бурями, ураганами, наводнениями и т.п., а снижение урожайности в расчете с 1 га посевных площадей. Неблагоприятные же погодные условия в этом случае могут и должны рассматриваться как объективные рисковые обстоятельства. Этот вывод, с одной стороны, противоречит основным принципиальным положениям и старой (обязательной), и новой (добровольной) технологии страхования урожая, поскольку изменяет отношение к сущности страхового риска и страхового случая. С другой стороны, он не является новым по той причине, что специалисты Госстраха СССР разделяли эту точку зрения и раньше. Например, Л.Мотылев еще в 1971 г. (уже через четыре года после Указа Президиума Верховного Совета СССР от 28 августа 1967 г. “О государственном обязательном страховании имущества колхозов”, который сменил Закон 1940 г. “Об обязательном окладном страховании”) писал: “По новым условиям страхования, урожай сельскохозяйственных культур застрахован на случай гибели и повреждения не только от града, вымокания, выпревания, вымерзания, ливня, бури, урагана и некоторых других стихийных бедствий, как это было раньше, но и от засухи, недостатка тепла, излишнего увлажнения, безводья, маловодья в источниках орошения и всех других необычных для данной местности метеорологических или иных природных условий, а также от болезней, вредителей растений и пожара. Другими словами, практически проводится страхование от неурожая” .
То, что рисковые обстоятельства в условиях обязательного страхования урожая выступали в качестве страховых случаев, является, с одной стороны, парадоксом старой технологии страхования, с другой — следствием смешения понятий “посевы” и “урожай”. Это смешение происходило на этапе, когда следовало составлять документы, подтверждающие факт наступления страхового случая. Наиболее важным документом был “Акт о гибели (повреждении) посевов (посадок) сельхозкультур” (форма 117). На основе этого акта впоследствии составлялся расчет ущерба и страхового возмещения в связи с гибелью или повреждением уже собственно урожая по форме 117-а. Именно в форме 117-а указывался фактически полученный урожай культуры, его стоимость, затраты на посев или пересев, но в расчете никогда не использовались данные о погибших площадях сельхозкультур.
На наш взгляд, учет погибших площадей в результате неблагоприятных погодных условий вести необходимо. Это позволяет с высокой долей достоверности отделить объективные рисковые обстоятельства от субъективных. Последние могут сыграть не менее значительную роль для образования недорода, чем объективные. В настоящее время агрономическая наука определяет урожай не только с точки зрения его наличия как реальности, или с точки зрения его вещественной сути. Для нее важно агроэкономическое содержание этого понятия. С этой целью выделяются три категории урожая: потенциальный урожай, действительно возможный и урожай в производстве.
Потенциальный урожай — это урожай, который может быть получен в идеальных агрометеорологических условиях, при полном обеспечении всеми факторами жизни растений . Действительно возможный урожай — это максимальный урожай, который может быть получен в существующих агрометеорологических и почвенных условиях при тщательном выполнении всего комплекса технологических операций выращивания данной культуры (при идеальной агротехнике) . И, наконец, урожай в производстве — это фактический урожай, который получают сельскохозяйственные предприятия и фермерские хозяйства при применяемых ими технологиях возделывания сельскохозяйственных культур. Эти технологии, как правило, выполняются с нарушением оптимальных сроков и качества отдельных агроприемов, ресурсного и технического обеспечения, с использованием некондиционного семенного материала и др. Все это приводит к тому, что урожай в производстве оказывается значительно ниже действительно возможного в данных агроклиматических условиях . Именно это нарушение агротехнических приемов следует считать субъективными рисковыми обстоятельствами, могущими привести к недороду. Поэтому учет погибших площадей необходимо вести, преследуя при этом цель зафиксировать сам факт наступления неблагоприятных погодных условий, составляющих суть объективных рисковых обстоятельств. И если недород все-таки случился при благоприятных погодных условиях, речи о выплате страхового возмещения быть не может. Подобная норма применялась и в старой технологии страхования .
В связи с этим будет уместно высказаться по поводу предложений некоторых авторов, которые считают возможным в условиях добровольного страхования брать на страхование ограниченное число рисков. Например, авторы некоторых статей прямо указывают: “Экономически целесообразно применение в страховании тарифной оценки отдельных рисков снижения урожая, так как он (страхователь. — Прим. авт.) будет вносить меньше платежей, страхуя посевы не от всех, а от наиболее вероятных в данном регионе страховых событий. А именно, от повреждения посевов градом — в природных регионах с наибольшей вероятностью градобития; от засухи — в районах с наиболее частым ее наступлением или от вымерзания, заморозков, выпревания, вымокания в соответствующих других зонах” . Во многом сходный с этой точкой зрения взгляд на проблему страховых рисков высказывает и В.И.Михайлов, который, в частности, утверждает, что в перечень рисков “следует включить наиболее пагубные и часто повторяющиеся страховые риски, несущие сельхозпроизводству крупные материальные потери. В дальнейшем круг страховых рисков можно расширить с учетом сложившихся финансовых результатов и практики проведения страховых операций” . И, хотя В.И.Михайлов прямо не указывает, что это за риски, из текста статьи следует, что под ними понимаются именно неблагоприятные погодные условия и стихийные бедствия. Авторов подобных предложений мы бы хотели отослать к монографии И.В.Свисюка “Агрометеорологические прогнозы, расчеты, обоснования”, в которой дается статистика по захвату посевных площадей засухой на территории Северного Кавказа (Краснодарского, Ставропольского краев и Ростовской, Волгоградской и Астраханской областей) более чем за 40 лет наблюдений. Эта статистика, в частности, свидетельствует о том, что только по Волгоградской области за период с 1946 по 1988 г. не было ни одного года, когда не наблюдалась бы засуха. Только в 1961, 1974, 1976, 1982, 1983, 1985 гг. (т.е. в 15% случаев) не наблюдалось сильной засухи. При ежегодной обычной засухе процент случаев, когда засухой было захвачено не менее 50% посевных площадей, составил 83 (или 35 из 42 лет, в течение которых проводились наблюдения) . Только этот аргумент свидетельствует о том, что если засуху рассматривать как риск гибели урожая, то отнести его к страховому риску невозможно, поскольку его вероятность равна единице. Если же рассматривать засуху как страховое обстоятельство, придется обратиться к статистике, характеризующей колебания урожайности, для того, чтобы оперировать данными о действительно страховых случаях. Такую статистику можно найти у Ю.А.Раунера, который в своей монографии “Климат и урожайность зерновых культур” приводит динамику урожайности зерновых на Европейской территории СССР в течение XIX и XX столетий. Автор отмечает: “В 1947-1976 годах средняя урожайность возросла на Европейской территории СССР с 5 до 20 ц/га и более” . Наибольший спад был зафиксирован в 1946 г., когда средняя урожайность снизилась до ее уровня в 70-х годах прошлого столетия. О причинах сказано: “Последствия войны, выраженные условно во временной шкале, означали сдвиг тренда почти на 80 лет назад” . Сдвиг тренда связывается, таким образом, в основном с последствиями войны, хотя именно в этот период наблюдалась одна из самых жесточайших засух на территории СССР. Ясно, что засуха может оказывать влияние на урожайность, но явление засухи нельзя считать единственным фактором полной или частичной гибели урожая. Агротехнология в неменьшей степени влияет на уровень урожайности (или недорода). И в этой связи следует привести данные монографии А.П.Федосеева, которые отражают определенные тенденции в области динамики урожайности. Как известно, в засушливом 1972 г. в стране было собрано 168 млн. т. зерна. При таких погодных условиях, но на уровне агротехники, достигнутом к 1955 г., валовой сбор зерна не превысил бы 90 млн. т. В еще более жестких метеорологических условиях 1975 г. валовый сбор зерна также удалось сохранить на уровне 140 млн. т, а урожайность получить выше, чем в 1963 и 1965 гг. . К этому следует добавить, что, по данным Каталога засух Ю.А.Раунера, в 1965 г. засухи наблюдались только в Казахстане и Западной Сибири, а в 1963 г. засухой были охвачены все зернопроизводящие регионы СССР .
Таким образом, при традиционной схеме страхования урожая, когда ущерб определяется как его недород, все неблагоприятные природные явления могут выступать в качестве страховых обстоятельств, которые могут реализовывать риск недорода, но могут и не приводить к нему. Мы полагаем, что страховым случаем должен считаться именно недород. Весь вопрос на сегодняшний день сводится к тому, чтобы определить пороговые значения недорода при проведении актуарных расчетов. На наш взгляд, каждый страховщик должен собрать ту ретроспективную статистику по недороду, которая характерна для региона, где должны проводиться операции по добровольному страхованию урожая. Помимо этого, как нам представляется, при расчете страховых тарифов следует применять франшизу. Именно она (а не сортировка рисковых обстоятельств) позволит значительно сократить уровни страховых платежей и уравновесить спрос и предложение на страховую услугу. Последний вопрос должен решаться при разработке методологии и методики страховой экспертизы, которая до сих пор не только не получила должного развития, но вопрос о ее необходимости даже еще не вставал. Актуарные расчеты тарифных ставок при страховании урожая — отдельный вопрос.
Обратимся к еще одной парадоксальной ситуации, которая явилась следствием смешения понятий “посевы” и “урожай” и неточной трактовки страхового случая. Суть ее заключается в том, что применительно к категории “урожай” при определении ущерба активно применялся термин “повреждение”. В Инструкции  в разделе “Порядок определения ущерба и выплаты возмещения по страхованию сельскохозяйственных культур и многолетних насаждений” в ст. 26 зафиксировано такое положение: “Урожай сельхозкультур и многолетних насаждений считается застрахованным на случай гибели и повреждения их в результате засухи, недостатка тепла, излишнего увлажнения”. Совершенно очевидно, что если рассматривать в качестве страхового события для урожая недород, то к нему, как к критерию ущерба, нельзя применять понятие “повреждение”, ибо оно может относиться только к посевам. Основным признаком понятия “повреждение” является наличие возможности восстановления либо первоначального состояния поврежденного объекта, либо состояния, при котором возможна его дальнейшая эксплуатация. При повреждении посевов засухой, заморозками, градом и т.п. иногда производят их подсев или пересев и тем самым как бы восстанавливают их. Однако применение понятия “восстановление” к уже выращенному и собранному урожаю, на наш взгляд, можно оценить как терминологическую нелепицу, следовательно, и термин “повреждение” в этом случае неуместен.
Мы считаем, что совершенно иным должен быть подход и к понятию “гибель урожая”. На наш взгляд, гибель урожая может рассматриваться в двух аспектах: как частичная гибель (в этом случае имеет смысл употреблять термин “недород”) и как полная гибель. Полная гибель урожая может наблюдаться в двух случаях. Во-первых, когда с посевных площадей не удается вообще собрать сельскохозяйственную культуру. Такие случаи наблюдались в регионах рискованного земледелия во время жесточайших засух. Например, в Волгоградской области в 1975 г. на некоторых площадях засохшие колосья зерновых вырывали вручную. Во-вторых, собранный урожай (или урожай в момент уборки) может полностью сгореть во время пожара либо может быть уничтожен в результате другого стихийного бедствия или катастрофы (природного или техногенного характера). Недород и полная гибель урожая должны рассматриваться страховщиками как самостоятельные страховые риски при расчете тарифных ставок, поскольку вероятность их наступления различается в сотни раз.
Попытки разграничения полной и частичной гибели урожая предпринимались компанией Росгосстрах в 1994 г. Эта организация, как правопреемница Госстраха СССР, готовила некоторые методические материалы по добровольному страхованию урожая в начале 90-х годов. В “Правилах добровольного страхования сельскохозяйственных культур и многолетних насаждений, принадлежащих сельскохозяйственным товаропроизводителям” от 27 июля 1994 г. № 21 в разделе “Объекты страхования. Страховые случаи. Ограничения страховой ответственности” содержался пункт 2.6, который гласил: “Урожай сельскохозяйственных культур и многолетних насаждений может быть застрахован на случай: полной гибели посевов (посадок) на всей или части площади культуры; недобора урожая в расчете на 1 га в сравнении с застрахованной урожайностью со всей площади застрахованной сельхозкультуры (кроме крестьянских (фермерских) хозяйств)”.
Однако приведенный пример подхода к разграничению ущербов, на наш взгляд, отличается противоречивостью. Противоречие заключается в том, что недобор (частичная гибель урожая) может быть именно в результате “полной гибели посевов (посадок) на части площади культуры”. Это определяется методикой расчета недобора. При ее использовании фактический валовый урожай делится на всю посевную площадь сельскохозяйственной культуры, в том числе и на ту, которая погибла полностью, т.е. с нее урожай не мог быть убран. Эта методика разработана в недрах Госстраха СССР, использовалась при обязательном страховании урожая до 1991 г. Она до сих пор не изменялась и была рекомендована для определения и расчета ущерба при добровольном страховании посевов сельхозкультур в 1995-1997 гг.
Вышеприведенные аргументы позволяют сделать следующие выводы.
1. Посевы сельскохозяйственных культур не могут выступать объектом страхования урожая. Им может выступать его валовый сбор. При определении объекта страхования следует применять термин “будущий урожай”, подчеркивая тем самым его специфическую особенность, выражающуюся в нематериальном характере страхуемого имущества в момент заключения договора страхования.
2. Страховым событием при страховании урожая может быть либо его полная гибель на всей площади посева, либо его недород. Неблагоприятные погодные условия, которые могут стать причиной полной гибели или недорода урожая должны рассматриваться в качестве страховых обстоятельств.
3. При проведении актуарных расчетов и исследовании характера страхового риска следует ориентироваться как на статистику стихийных бедствий и неблагоприятных погодных условий, так и на статистику колебания урожайности страхуемых сельскохозяйственных культур по регионам, где будут проводиться операции по страхованию урожая.

Л.Н. БОНДАРЕНКО, кандидат экономических наук, генеральный директор СК “Поддержка” (г.Волгоград)

Ваше мнение об этом материале:

— Ваше имя
— Ваш email
— Тема

Ваш отзыв (заполняется обязательно):

Укажите код на картинке слева:

Установите трансляцию заголовков прессы на своем сайте

 Подробнее »

Получить код для трансляции заголовков прессы »